Дело Исла-де-Атуо

[Аз-Нергалис]

Вместо ответа коренастый бородач потопал в развалочку к навесу, на котором был сколоченный из досок и бочки столик и пара лавок:
— Демоны побери это пекло... — доносился замученный шёпот откуда-то из-под усов.
Дойдя до стола он плюхнулся на лавку и обтёр толстенную шею каким-то грязно-жёлтым жирным платком:
— А что про них рассказать-то? Нежить поела, это и дураку ясно. Вся дюжина была из разных бригад, по одному-два из каждой. Все пропадали по ночам три и четыре недели назад. Ночью. Кто отлить отошёл и не вернулся, а кто и прямо из палаток исчез, — гном сотворил в воздухе защитный жест, — Блядская черто... Ах, простите, сударь. А намедни до того да, было кое-что. Из-за этого как раз мы и простаиваем уже месяц, требуя объяснений и неустойку. Купол, — бригадир указал на небо, — Ишь, дрожит... Проклятая волшба... Так вот, в начале он был... Ну как стекло голубое иль халцедон гранёный, ну вы понимаете... А теперь... — гном перевёл дух, обтирая ручейки пота, — Дрожит, ссука!!! — голос мужчины дал петуха, а сам он в бешенстве швырнул платок на песок. Тот сразу же покрылся серой пылью и стал похож больше на кусок савана, — Простите, умоляю. Нервы ни к чёрту у нас. Так вот. Перед первой пропажей он исчез, чтоб его. Вот нечисть и проскочила, пока он мерцал. А этот, извините, подлец, Ферсинг, нас пои... То есть, обманул, в общем. Мы хотели было все сразу сняться, да поехать по домам, так этот зас... обманщик, так вот он сказал, что корабли оплачивать-де не будет! Знаете, сколько стоит уехать от сюда с барком? Сто! За человека! Этот... Ферсинг специально подговорил всех капитанов, чтобы те до нитки нас обдирали! И мы теперь, как говорится, в западне. Ночью ставим дозоры вокруг лагеря, Харви, Стивен и прочие велели ночевать по трое. Вы бы, кстати, тож подселились к работягам, коль жизнь... дорога... — запыхался бригадир.
— Вот такие дела у нас, мастер Семён. Молю, накажите этого афериста! Мы вам не то что золотом — захотите, так дом задаром построим, аль корабль, у нас тут плотников много. Будете с феями али драконами торговать, заживёте!..

[Семён Перов]

Семён прошел за гномом и по его примеру уселся на лавку напротив.
Сначала от рассказа бригадира он было обалдел, даже писать забыл, но потом все же пометил коротко, что рабочих 12 и они из разных бригад. На первый взгляд связи между ними нет. Пропали три-четыре недели назад, выходит, что осматривать на местах уже нечего, все затоптано и переставлено.
"По одному два из каждой? Не слишком ли равномерный разброс для жрущей нежити? Это чтоб никому не обидно было?" -хмыкнул Семён.
Ему конечно же тоже было жарко, пот пропитал его майку на спине, он жалел об отсутствии в его гардеробе шорт, и это все вкупе с непрекращающимся психозом не добавляло ему настроения, а напротив придавало его мыслям раздраженный тон.
Магических барьеров до этого Семён раньше не видел, как они должны выглядеть в нормальном состоянии, ему было не известно, но не верить на слово гному у него причин не было. Значит накануне барьер пропадал на небольшой промежуток времени. Подозревать самого Ферсинга в умышленном снятии барьера было бы странно, поскольку как раз по его инициативе и организованы эти раскопки, и его желание не дать работягам разбежаться тоже понятно, раз цель не достигнута. Может быть кому-то другому не хочется, чтобы Ферсинг тут копался? Оттого и комедию эту разыгрывают. Верить в нежить все-таки как-то не хотелось.
Последние слова гнома Семёна даже немного смутили.
- За предложение конечно спасибо, но мне контора платит, не жалуюсь. А будет за что, накажем вашего афериста, - пожал он плечами.
Семен тяжко вздохнул.
- Так а нежить-то саму кто-нибудь видел? - задал он вопрос, очень стараясь, чтоб это не прозвучало насмешливо. - Очевидцы были или следы, или кровь, а может остались какие-нибудь предметы необычные? Может в вещах пропавших было что-нибудь особенное?

[Аз-Нергалис]

— Ээээх... — махнул рукой гном, — Вы там, в Линерии, как я посмотрю, уже и не знаете, что такое настоящая нежить, — снова он сотворил охраняющий жест, — Вы, сударь, не знаете, видимо, да только нежить бывает разная. Обычную, которая растерзанные трупы оставляет, или кровь, или... Ух-х... Что-то в этом духе, ну на вроде утопцев, или мертвяков, мы бы и сами её изловили, и притензий бы не было к мастеру Ферсингу. Всякое бывает, купол он сотворил огроменный, а колдовство это... Штука не самая надёжная, если так, по мелочи. Но есть, мастер Семён, другая. И имени у неё обычно нет, ибо... ибо те кто её видят без спасительного света Драгнира, уже не увидят солнца, а те, что обнажают сияющие святые мечи, и пики, и берут в руки тисовые луки, и сражают бесчинство, низвергая его обратно в бездны подземных каньонов, те святые и храбрые воины не дают имена той мерзости, что, сказывают, и вовсе неописуема... — почти с самого начала фразы глаза бригадира сделались безумными, голос перешёл на шепот, и он начал судорожно осенять себя всеми защитными пасами, что, видимо, знал. Спохватившись, он почти паническим жестом выудил из-под фартука флягу и сделал из неё большой глоток. В нос ударила смесь боярышника, валерианы и ещё чего-то, чего Семён не знал.
— Они не оставляют ничего, мастер Семён,— шумно выдохнув, просипел гном, — И поминать их смейте только в полдень, в ясную, как сегодня, погоду.
Немного помолчав и успокоившись, он зло и горько осклабился:
— Во тронулся умом-то старик, да? Ну ничего, сударь, скоро сами станете... Как мы, — злоба стёрлась с лица деда, сменившись стыдом. Казалось, мужчина лет пятидесяти совсем одряхлел, — Вот, в качестве извиений. Нет-нет, не перечьте старому землекопу. Поверьте, пригодится. А у меня ещё есть.
Бригадир всучил флягу сыщику, а затем продолжил.
— Как я уже сказал, ничего необычного оно не оставляет. Те, кто достоверно не покидал палаток, будто бы ушли сами. Ценностей у работяг не было, деньги, понятно, всегда на себе. Следов, правда, даже с собаками не нашли, да кто бы сомневался. Мы ни капли не сомневаемся, мастер, что это они, нам лишь нужны хотя-бы косвенные доказательства того, что Ферсинг сам снял щит. Это и дураку ясно, нежить, коли... Такая, то и через самый слабый не проскочит. Если не пустить её самому...

[Семён Перов]

"Значит рабочие уже месяц бастуют," - соображал Семён, - " и землекопы стали пропадать уже после прекращения работы. Зачем, если цель была достигнута? Чтоб усугубить ситуацию и не дать Ферсингу и остальным успокоить работяг и вернуть на объект? Выходит, никто ничего не видел, крови, погрома, следов борьбы нет. Ушли сами? Ну не украла же их нечистая сила в самом деле?..."
Размышления Семёна прервала фраза о святых воинах и тисовых луках. Он даже немного рот приоткрыл от удивления, но быстро закрыл, чтоб не обидеть бригадира снова. Но на лице страдальца было такое отчаянное выражение, что Семён поневоле проникся к нему сочувствием, взял из его рук предложенную флягу почти не сопротивляясь и даже поблагодарил. А потом в его голову закралась совсем другая мысль.
"А не употребляют ли местные какую наркоту, и не накроет ли меня с непривычки от такого чая. Все норовят чем-нибудь угостить, любезные какие."
Семён понял, что путного ничего больше от гнома не услышит, у того уже начало от нервов скакать настроение, так что не будем провоцировать истерику. Позиция его в прочем была ясна.
"А ведь это здоровый мужик, у него психика должна быть не хрупкая при таком роде занятий. Кстати, а женщины здесь есть? Вроде кто-то в лазарете. Кстати о лазарете, почему бы не наведаться, раз здесь все глухо"
Поблагодарив за рассказ, Семён откланялся и покинул импровизированную кузницу. Когда он вышел из под навеса духота навалилась на него с новой силой. Да как в такой жаре вообще можно работать? Будь он рабочим, бастовал бы уже от этого, не говоря уже о проблемах с барьером и риске быть сожранным.
Семён огляделся, потому что уже успел забыть с какой стороны пришел, но сориентировался по макушке горы, которая все так же виднелась в небе. Время шло, а туман и не думал рассеиваться. Достав ежедневник, напротив слова "лазарет" Семён с некоторым сожалением прочитал "Эдгар Фрачителли", все таки мужчина.
Найти лазарет оказалось делом нелегким. Поскольку со стороны все шалаши и навесы выглядели одинаковыми, но вот Семён увидел в прорехе между парусиной ряды деревянных коек, слишком ровные и одинаковые для жилища работяг, корзины с простынями, развешенное на веревках тряпье. За ширмой вроде кто-то был.
- Прошу прощения, - позвал Семён, - Мне бы поговорить с врачом, если он занят, я могу подождать.

[Аз-Нергалис]

Хотя на первый взгляд лазарет выглядел также убого, как остальные палатки, разве что намного больше, войдя внутрь, Семён заметил явные отличия: это был не шалаш из кусков парусины и пальмовых веток, а настоящий шатёр средних размеров, поделённый на две части — приёмное отделение с тремя двуспальными койками, на нижних ярусах которых лежало двое весьма нездорового вида, обливающихся потом рабочих, и, видимо, процедурная. Из-за навеса вышла молодая сестричка (судя по форме) лет двадцати пяти.

► Спойлер

Выглядела она замученной, но энергичной, учитывая атмосферу, в которой пребывали все на этом проклятом острове. Как в прямом, так и в переносном смысле.
— Ух... — выдохнула она, вытирая с лобика пот, — господин Фрачителли сейчас организует госпиталь, скорее всего, он в районе бараков. Но если у вас какие-либо жалобы, можете обратиться ко мне.
Она поставила на столик прямоугольный металлический лоток, на котором стояло несколько бутылочек тёмного стекла, и не спрашивая разрешения, полезла руками к лицу посетителя:
— Хммм... Ну иктеричности покровов и слизистых нет, склеры белые... Кожа влажная, ярко-розовая...

[Семён Перов]

Лазарет выглядел прилично, а вот мужчины на койках производили неприятное впечатление. Худые, болезненно бледные, все в поту, они то ли дремали, то ли бредили. Глядя на них, Семёну еще больше захотелось под прохладную воду, он вытер со лба пот тыльной стороной ладони и пожалел об отсутствии платка.
Появившаяся из-за ширмы ладная девушка в форме медсестры Семёна удивила, он то ждал врача-итальянца. Кстати, Семён только сейчас понял, почему его фамилия имеет такое знакомое звучание, созвучно с фамилией лидера итальянского религиозного движения. Девушка держала в руках металлический контейнер с какими-то склянками и стало интересно, что же в них. Но мысль эта вылетела из головы со скоростью пули, потому что девушка подошла к нему и, привстав на цыпочки, деловито стала осматривать его лицо, поворачивать в стороны, оттягивать нижние веки. Семён от неожиданности замер, борясь с расползающейся на губах улыбкой.
- Да мне в общем-то нужен тот, кто ответит на мои вопросы, если господин Фрачителли занят, то может быть вы сможете мне помочь?
Девушка остановилась и опустила руки. Форма на ней была прямо таки пуританская, наверно именно так и нужно выглядеть молоденькой симпатичной девушке на изолированном острове набитом грубыми работягами.
-Я не болен и жалоб у меня нет, - признался Семён улыбаясь. - Я детектив, занимаюсь поиском пропавших рабочих. Меня интересует, не обращались ли они накануне исчезновения с какими-нибудь жалобами? Да и вообще интересно, что с людьми, неужели простая жара довела их до такого истощения, что понадобилась организация полевого госпиталя?

[Аз-Нергалис]

— Детектив? — тон дамы сменился с деловито-отстранённого на подозрительный, — Тогда вам действительно нужен доктор. Однако доктора нет, он в районе бараков. Что касается больных, то ничего тут такого нет. Влажный и жаркий климат, совершенно не пригодный для жителей Карноса, грязная вода и насекомые. Естественно, за месяц половина рабочих слегла. Пока большая часть лежит в палатках и заражает остальных. Естественно, сотне человек в дали от цивилизации, да ещё в таком... Нездоровом, — дама непроизвольно поёжилась, будто в палатке было не тридцать по Цельсию, а минус пять, — окружении.
Семёна тоже пробрало до костей, когда до него дошло, о чём она. Не только он чувствовал тяжёлое неотступное присутствие. Взгляд, сверлящий затылок ледяной сосулькой, вернулся.
— Вы там, думаю, уже были. Это вон там, где сараи. Там ещё офис, музей, и всё остальное, — совсем уж неприветливо напутствовала дама, мягко выталкивая последнего из медпункта, — Нечего мне тут заразу цеплять!
Учитывая, что бараков из фанеры и досок было всего-то около десятка, найти нужный не составило труда. На нем был символ красного креста, такой характерный для Земли. Из него доносились громкие голоса и звуки перемещаемой с места на место мебели.
Отодвинув парусиновый навес, служащий дверью, Перов увидел... Барак в самом непосредственном смысле этого слова: Около двух десятков кроватей, стоящих в ряд, Несколько массивных комодов, один из которых двигали двое не менее крупных работяг, В дальнем конце — дверь, единственная, которую он увидел, сойдя по трапу "Барсука". Грузчиками командовал сидящий за письменным столом (не иначе, пост дежурного медика) мужчина в белом халате, куривший папиросу:

► Спойлер

— Голубчики, голубчики! Вы просто поставьте его так, чтобы его не кренило, и всё!
— Так тут песок один под фанерой, командир! Его как ни поставь, а всё равно повалится. Щас мы его к стенке кааак...

[Семён Перов]

По лазарету словно прошел ледяной сквозняк, на мгновение кожа покрылась мурашками, а волосы на затылке зашевелились. Гнетущее чувство, что ослабло со вчерашнего вечера снова пригнуло к земле. Семен посмотрел на тревожное выражение лица девушки и даже не стал сопротивляться, когда она впопыхах выпроводила его из лазарета и чуть ли не силком отправила к баракам.
И красный крест, подумать только, обычный красный крест, и барак, и врач показались Семёну такими земными, что даже стало не по себе. А может не по себе ему было все от того же зловещего взгляда в затылок, который уже явно вышел за пределы разыгравшегося воображения? С чего бы этому взгляду снова проявлять к нему интерес, может он на верном пути?
Семён оглядел койки, дохлый фанерный пол и злосчастных работяг с комодом.
"Какой к черту барьер? Какая нежить, или что там у них за чертовщина? Чтобы расформировать эту веселую компанию и отправить всех по домам должно быть достаточно одних только болеющих рабочих! Климат, грязная вода и насекомые? Подумать только, за месяц заболела половина! А кто же будет трудиться на объекте если работы решат возобновить?"
Тут Семёна посетила неожиданная догадка, от которой он даже остановился и уставился перед собой.
"Если все так активно болеют, то почему никто не умер? Сразу ли рабочих стали лечить? Может быть пропавшие вовсе не пропали, а умерли от болезни, и все тот же Ферсинг спрятал тела, чтоб не поднимать панику?..."
Семён постоял еще немножко, обдумывая эту мысль, а затем даже головой мотнул.
- Следует искать факты, которыми еще и не пахнет, а не смелые теории выдвигать.. - пробормотал он.
Тем временем присутствующие уже обратили на Семёна внимание, потому ему ничего не оставалось, как направиться прямо к столу врача.
- День добрый. Семён Перов, детектив, - представился он хоть и не привычной должностью, но все же вполне по-служебному. - Господин Фрачителли? Мне нужно задать вам пару вопросов о пропавших рабочих.

[Аз-Нергалис]

Мужчина бросил из-под белого колпака оценивающий взгляд на Семёна.
— Да? Прям таки и детектив, голубчик? — он выпустил колечко сизого дыма. Курево, популярное по всему Карносу, имело мало общего с табаком, только то, что вызывало столь же пагубную и навязчивую привычку. Но также, как и на Земле, мало кого это останавливало, — А вы в курсе, что на территории островов Лоа следствие имеют право вести только констебли империи и военные магистраты? Если вы журналист, рекомендую покинуть Исла-де-Атуо с ближайшим судном. Вам здесь не рады, и никто вам ничего, кроме баек, не поведает.
С этими словами врач вернулся к распоряжению грузчиками. Те как раз начали расставлять ширмы вокруг кроватей у одной из стен. Выполнены они были не из парусины, и, очевидно, были привезены из-за моря, как и дверь, в которой был устроен внутренний замок.
У Перова появилась возможность получше осмотреть "госпиталь". Это было помещение поистине большое, явно что-то вроде склада, который в спешке переоборудован под больницу путём добавления нескольких перегородок, даже не доходивших до двухскатной досчатой крыши, скорее всего, в форме трехстороннего креста: Одна широкая, с дверью и широким проёмом с ширмой, и вторая, которая делила бы два этих помещения. Широкий зал у входа, понятно, служит общей палатой.

[Семён Перов]

Семён поднял брови, хотя чего удивляться, его ведь неоднократно предупреждали, что здесь будут не рады его интересу. И какой реакции ждать от медика, которые его и на земле то недолюбливали и никогда не содействовали следствию. Правда совести ради стоит сказать, что он собирался их посадить за халатность... ну да ладно.
"Неприязнь к чужому любопытству еще не говорит о желании что-то скрыть, но прозрачно намекает"
Семён вынул из ежедневника безжалостно сложенную вчетверо сыскную лицензию, развернул и молча положил ее перед врачом на стол, придерживая верхний край кончиками пальцев. Врач напоминал ему знакомого судмеда, саркастичного мужичка. Тот тоже часто курил за работой. А что здесь такого, в морге уже никому не навредишь.
Взгляд Семёна упал на дверь, которая его заинтересовала. В первую очередь потому, что ему встретилось первое запирающееся помещение в лагере. Ничего удивительного, впрочем, в этом не было. А как же еще хранить дорогостоящие медикаменты, среди которых могут быть и наркотики, да и банально спирт. Ведь алкоголь на острове под запретом, его сюда не привозят. Однако стоит ли взглянуть на это помещение?
- Как видите, я не журналист. Потому ответить на мои вопросы все таки придется. Как давно вы на острове? Обращались ли к вам пропавшие рабочие? И если да, то при каких обстоятельствах?