Дело Исла-де-Атуо

[Аз-Нергалис]

Невозмутимый и, как и все на Исла-де-Атуо, угрюмый, Фрачителли достал из нагрудного кармана пенсне и стал неторопливо читать содержимое лицензии, прописанное пером на геробовой печати. Потом поднёс ко рту перстень на левом безымянном пальце, что-то прошептал в него и приложил к пергаменту. Всполох зелёного цвета озарил лицензию, когда герб засиял нестерпимо ярким колдовским светом.
— Хм, ну что-ж, хорошо, хорошо... — задумчиво пробормотал доктор, — Здравствуйте, кто бы вы ни был, незнакомец. Я — доктор Эдгар Фрачителли, главный врач экспедиции. К сожалению, единственный.
Ещё одно колечко дыма:
— А на ваши, с позволения сказать, бесцеремонные вопросы, думаю, можно и ответить. На острове мы что-то около двух месяцев. Пропавших рабочих, насколько известно мне, примерно человек десять-двадцать, точнее сказать затрудняюсь, и, скорее всего, они обращались ко мне, вы правы. В этом ничего удивительного нет, ко мне обращался даже сам господин Ферсинг, чего уж говорить о трудягах, что живут в шалашах и моются если только дождь пойдёт. Утрирую, конечно, но у здешнего... контингента абсолютно нет никаких гигиенических навыков. Насчёт жалоб... Тут у всех жалобы одинаковые — диарея, лихорадка, тошнота и рвота. У многих начинается желтуха, хвала всевышнему, хинин пока помогает. У некоторых симптомы более экзотичные — слизистые выделения в местах, где их быть, казалось бы, не может, у кого-то возник, представьте, ихтиоз!.. Лечится всё обычными методами, даже к колдовству не прибегаем. Тут, знаете, можно было бы докторскую смело писать, если бы хоть кого-то это интересовало и будь климат хоть чуточку милосерднее к соискателю.
Доктор Фрачителли затянулся ещё раз. Но это была не спокойная затяжка отдыхающего человека — короткая, судорожная потяжка человека, скованного напряжением. Было что-то не совсем обычное в этой его манере — будто он порывался что-то сказать, но что-то его останавливало.

[Семён Перов]

Когда доктор стал проводить необычные манипуляции со своим перстнем и его лицензией Семён заинтересовался, а когда увидел вспышку ядовито-зеленого света первой мыслью было - "Не буду больше носить эту хрень в карманах!"
Но чего, собственно, он ожидал? Что его лицензию будут совать в инфракрасный сканер и проверять на свет водные знаки? Этот мир прекрасно обходится без таких изобретений, заменяя их бытовой и служебной магией. Пора бы уже привыкнуть.
Семён свернул лицензию и сунул обратно за обложку ежедневника. Теперь он снова внимательно смотрел на доктора Фрачителли. Тот был, казалось бы, невозмутим, но видимо даже не услышал, как Семён войдя в помещение представился, настолько был погружен в свои мысли.
Слушая доктора Семён слегка кивал в такт, отмечая уже знакомую информацию, но услышав об ихтиозе, поморщился, вспоминая, как отвратительно эта болезнь выглядит на земле. Ничего удивительного, что некоторые рабочие выглядят, как недавно всплывшие утопленники. А вот с чего бы ему начинаться..
Дослушав про докторскую, и продолжая внимательно наблюдать за поведением собеседника, Семён согласно закивал.
- Да-да, я понимаю ваш научный интерес к этому феномену. Но скажите, насколько серьезна ситуация? Не обращались ли вы к руководству с предложением свернуть работы и покинуть остров? Состояние рабочих улучшается? Нет ли риска летальных исходов?

[Аз-Нергалис]

Фрачителли горько усмехнулся:
— Ситуация достаточно серьёзна. В той или иной форме паразитарными заболеваниями болеет каждый пятый, не считая тех из них, у кого начались проблемы с кожей и слизистыми. Лихорадкой, в том числе малярией, болеет каждый десятый, считая и тех, кто страдает от паразитов. Всё это лечится... Чтобы через неделю вновь приходилось это же у тех же людей лечить. Это я молчу про солнечные удары, которых первое время было множество, и про психические отклонения, что наблюдаются теперь уже у всех членов экспедици. Кроме того, возвращаясь к вашим вопросам, очевидно, вам мало что рассказал Профсоюз, — очередная затяжка. Пепел сыпался прямо на пол, и так слишком засыпанный песком, чтобы заботиться о его чистоте, — Очевидно, так бы мы все и сделали, если бы могли. Мы не можем покинуть остров, мастер... Перов, да? В общем-то, мастер Ферсинг и сам бы рад увести отсюда людей, к тому же, он тоже болен. Проблема в кораблях. Никто не хочет даже проплывать мимо Богом проклятых островов, а те безумцы, что доставляют сюда припасы, заломили такую цену, что даже со средствами Археологического Общества мы просто не можем вывезти всех. Чтобы эвакуироваться, — врач продолжил, когда грузчики, попрощавшись, ушли, — Мы должны искать, должны копать! А этот мерзавец, Уотсон, со своими подельниками, подговорили основную часть рабочих побросать кирки и требовать отправки домой! К тому же археологи заартачились и отказываются выделять больше средств, видете ли, экспедиция только началась, деньги потрачены, а результатов нет. Как говорил мой покойный батюшка — "порочный круг".
Окурок был потушен о серебряный портсигар, на которым была выбита прописная надпись латиницей:
— Тем не менее, успехи по части лечения больных, безусловно, есть. Если говорить об их физическом здоровье, конечно,помилуй нас Господь... Если недели три назад у нас было даже три покойника, сейчас жизни страдальцев вне опасности. Хотя некоторые личности науськивают толпу считать по-другому.

[Семён Перов]

Перечисление всех симптомов, которые наблюдались у больных заставило Семёна передернуться и снова задуматься о том, стоит ли пить местную воду и есть из общего котла. Не хватало еще ему слечь с какой-нибудь хворью, много он тогда нарасследует.
Слова доктора сбивали Семена с толку, поскольку противоречили тому, что он недавно слышал от бригадира, да и от других, с кем успел уже поговорить. По всему выходило, что Ферсинг главный злодей и держит на острове рабочих с целью что-то отыскать, однако со слов доктора Фрачителли Ферсинг сам не против покинуть остров. Если верить доктору, последний так же как и рабочие страдает от болезней. Тогда в чьих же интересах продолжать этот цирк?
"Мы должны искать, должны копать?... Это уже какая-то одержимость. Что и для кого они ищут? Стоит поговорить с финансистом от археологического общества."
При упоминании покойников Семён стал слушать внимательнее. Припомнились еще упоминания о каких-то трупах на берегу.
- Трое покойников? Как они умерли и что сделали с телами? - задал вопрос Семен внимательно глядя на дверь. Ему все больше хотелось заглянуть за нее. Он даже прикинул, что стена не доходит до крыши и, встав на один из дурацких комодов, он смог бы увидеть, что находится в помещении или даже перелезть туда. Дослушав доктора он обратился к нему снова.
- Простите, впервые вижу запирающееся помещение. Нельзя ли взглянуть что там?

[Аз-Нергалис]

— Две смерти от последствий... Я бы назвал это атипичной холерой, но в заключении оставил "острую кишечную инфекцию", так-как не могу точно определить, что это было. Скорее всего, что-то, чем болеет большинство на острове столкнулось со слабым здоровьем несчастных. Ну, знаете, алкоголизм, этот треклятый климат и образ жизни трудяг в порту. Ещё одна интереснее, я бы даже сказал — необычнее. Пациент умер от последствий солнечного удара. Он, видимо, ещё до экспедиции с головой не дружил, а тут, конечно-же, это усугубилось. Начался психоз, буйный начал нести чушь, что-то из баек об острове. Один из рабочих сильно ударил того по голове, и несчастный провалялся с непокрытой головой на солнце полдня. Через неделю помер... — врач вздохнул, — Земля ему пухом... Кстати об этом. Всех покойных похоронили у часовни, трудяги им даже гробы сколотили. Если вас интересуют трупы, я вёл протоколы вскрытий совместно со священником и председателем профсоюза.
Услышав вопрос о двери, врач махнул рукой:
— Это мой кабинет и аптека. Замок там исключительно с целью недопущения воровства макового экстракта и спирта, и конечно же вы можете туда заглянуть.
Кабинет был обставлен весьма скромно — сколоченный стол, несколько картотек из фанеры, масляная лампа и большой дубовый сервант, на котором стояло множество флаконов прозрачного и тёмного стекла. На этикетках были надписи на многих языках, некоторые — на латыни. Те этитетки, язык которых знаком сыщику, ничего тому не говорят, различные средства на все случаи жизни, вроде солодки, различных настоек и микстур под номерами... Большинство всех этих лекарств использовал и сам Семён, когда у него начинались различные хвори: что-то от кашля, что-то от болей в горле, что-то от мигреней. Были слабительные, закрепляющие и укрепляющие средства. В отдельной банке на литров пять (точнее сказать было сложно) содержалось маковое молоко, рядом стояло несколько флаконов с маковым экстрактом — так врач называл, скорее всего, морфин.
В целом не было ничего необычного в помещении и его убранстве — за исключением дешевизны мебелеровки, это был классический имперский кабинет медика.

ОФФ: Ты зачем удалился из ВК, Сёмочка? Я с тобой связаться не могу.

[Семён Перов]

Семён слушал доктора, сосредоточенно хмурился, пометил себе в блокноте:
"Трое умерших - причины смерти разные"
Было ясно, что не имеется никаких оснований для детального изучения протоколов вскрытия или, еще чего не хватало, осмотра самих трупов. Даже если бы Семён нашел там какую-нибудь загадочную дрянь, это бы ему скорее всего никак не помогло. Потому на слова доктора он только покачал головой.
- Нет-нет, трупы меня пока не интересуют, достаточно ваших слов, ведь вы бы конечно сообщили мне, если бы заметили что-нибудь необычное, ведь это в интересах каждого.
Это вроде было утверждение, но Семён сделал паузу и посмотрел на доктора вопросительно. Есть ли у
Сказать честно, была "надежда", что уважаемый доктор не захочет демонстрировать запертое помещение, но тот никакого беспокойства не проявил, напротив, даже как-то с облегчением стал показывать свой кабинет и рассказывать о его содержимом. Ничего необычного в обстановке вроде бы не было, картотека, комод, пузырьки со снадобьями, были даже знакомые названия. Конечно выдающихся размеров банка с мутно-белой жидкостью привлекла внимание.
"Вот он, опиум для народа, в прямом смысле... Если бы кто-то захотел добраться до него, это было бы не очень сложно, раз я сам только что с легкостью представил, как это сделать."
Семён потерял к помещению интерес, поскольку не знал, что именно хочет найти, а ничего вопиющего за дверью не оказалось. Как всегда пожалев о возможности сфотографировать, он покинул кабинет врача и собирался уже откланяться, решая, куда лучше направиться. Можно наведаться в храм. Так уж заведено, что богослужения по большей части ведутся утром, если только религия не слишком специфическая и не привязана к какому-нибудь конкретному времени суток, а значит есть надежда застать священника в храме после службы. Он уже вспоминал карту лагеря, чтоб понять в какой стороне храм, поскольку ничего похожего на него поблизости не видел. А может местная религия выглядит настолько необычно, что не узнал?
Снова посмотрев на тревожное лицо врача, Семён уже хотел было сказать спасибо и попрощаться, но что-то его останавливало. Доктор правда что-то скрывает, или он просто как и все здесь удручен обстановкой на острове?
- Скажите, вы помните тот день, когда пропал барьер? Видели ли вы в тот период господина Ферсинга, может быть он к вам обращался? И с чем именно, если это не тайна?
Выслушав ответ, Семён планирует направиться к храму.

(Без паники, действуем согласно намеченному плану)))